Год жизни в Петербурге или Невыгоды третьего посещ - Страница 10

Нечего делать! Я уступила, и на этот раз почти охотно: мне любопытно было слышать, какими именно выражениями будет она описывать несравненную картину Брюллова, итак, я воротилась и пошла вместе с ними, ожидая каждую минуту, что она воскликнет: «Чудная картина! Видели вы ее?» Но я напрасно ожидала этого; С…ва говорила во всю дорогу о параде и спрашивала меня, видела ль я его. «Не правда ли, как похож государь, наследник, все генералы, даже солдаты. Даже некоторые из зрителей чрезвычайно сходны!» Я смотрела на нее с удивлением: «Да с кем же все они сходны? Что вы такое говорите, чего я не могу понять?» «С кем? Странный вопрос! Разумеется, всякий сам с собою!» Я замолчала.

Наконец мы пришли в Академию. Тут загадка объяснилась, и я увидела, что мы с госпожою С…вою не понимали друг друга: она говорила о параде-картине, а я разумела парад настоящий. Прежде всего она потащила меня к своему кумиру — к этому параду и с восторгом рассказывала мне, кто именно изображен: «Вот государь! Боже мой, как живой! Вот наследник… что за ангел!..» Надобно отдать справедливость искусству художника: величавый вид государя и прекрасная фигура наследника переданы на картине с величайшею точностию; о сходстве прочих лиц я не могла судить, потому что никогда не видала их.

«Теперь пойдемте к чуду нашего века, к картине Брюллова „Последний день Помпеи“, — сказала я моей приятельнице, заметя, что восторг ее перед парадом начал утихать. — Пойдемте». Вот мы перед картиною. Я опять молчу, но С…ва!.. Лучше было бы и ей тоже молчать. Молчание можно перетолковать иногда очень выгодно для безмолвствующего.

Сегодня мне вовсе нечем заняться. Дня четыре уже прошло, как я была на вечере у госпожи Р… С… Поеду к ней, а то она опять скажет, что я забыла ее.

Собачка моя более обыкновенного ласкалась ко мне и как будто не хотела расстаться со мною этого вечера. Бедное маленькое существо, жизнь твоя безрадостна теперь. В самом деле, я никуда не могу брать ее с собою: она уже не молода, не имеет прежней увертливости и вмиг попадет под колесо. «Подожди, Амур, — говорила я, гладя белую шелковистую шерсть его, — подожди, друг мой верный, кончится когда-нибудь невзгода наша, и мы возвратимся на цветущие луга свои, где ты опять будешь бегать вволю». Оконча утешительную речь своей собачке и поцеловав ее по обыкновению, я поехала провесть вечер у госпожи Р… С…

— Дома барыня?

— Дома.

Человек пошел доложить.

— Пожалуйте. Я вошла.

— Здравствуйте! Садитесь. Сюда не угодно ли, на диван.

Я села, немного удивленная тем, что меня уже не берут за обе руки, не пожимают их, не видно радостной улыбки на хорошеньком личике моей хозяйки. С минуту она искала, что сказать:

— Как ваши дела? Вы, я думаю, в хлопотах?

Я отвечала машинально:

— Да, занятия мои не совсем приятны.

Но думала: кажется, в первые два посещения ни о чем так мало не заботились, как о моих делах и хлопотах: находились материи веселее и занимательнее. Между тем приехало несколько гостей, знакомых уже мне. Они поклонились вежливо, ласково, сказали со мною несколько слов и сели за карты, хозяйка тоже стала играть, и от той минуты я совершенно исчезла из глаз и памяти ее: она совсем забыла обо мне.

К дверям залы я подошла одна. Не слышно слов: «Не забывайте нас так надолго». У подъезда нет кареты, готовой отвезти меня, — я должна была уйти пешком. Что же это значит? Четыре дня только прошли от того вечера, как мною так дорожили! Что могло сделаться в эти четыре дня?

Теперь я уже знаю, что значит и что могло сделаться, но тогда долго ломала голову, чтоб разгадать перемену в обращении госпожи Р… С… и ее знакомых. Наконец, приписав все это мимолетному капризу, решилась, однако же, не подвергаться ему более и оставить знакомство госпожи Р… С… Так кончилось третье посещение дома Р… С…, но для чего ж оно было сделано!

«Сегодня жду вас обедать, — писала мне молодая Т…ская. — Вечером у меня будут гости, и в том числе госпожа Б., дама известная умом и любезностию обращения. Советую вам познакомиться с нею тем более, что она сама интересуется знакомством вашим».

Т…ская не увеличивала: госпожа Б. самая любезная женщина, какую я когда-либо знала. Пройду в молчании знакомство с нею — оно осталось одним из лучших. Меня приняли без восторга в первый раз, но и не провожали холодно в третий, всегда я была принимаема тут одинаково — ласково и вежливо.

Ко мне приехала родственница госпожи Н. Н. «Я уже приезжала за вами, monsieur Александров. Родственница моя не дала мне покоя: поезжайте, отыщите где хотите Александрова и привезите его ко мне. Скажите, что я горю нетерпением узнать его, что я поехала б к нему сама, но что я больна. Скажите ему это и приезжайте вместе с ним непременно! Теперь позвольте мне надеяться, что я не уеду одна?»

Как отказаться от подобного приглашения! Сверх того, самой чрезвычайно хотелось познакомиться с этой дамой. Я знала хорошо брата ее. Итак я поехала к ней в ту же минуту.

Дама, еще молодая и довольно приятной наружности, встретила меня с самою любезною вежливостью. «Я с таким удовольствием, — стала она говорить, — читала ваши Записки, с таким участием во все входила, мне казалось, что я сама была везде с вами и чувствовала то же, что и вы!» Я отвечала, как должно было отвечать на такое обязательное начало.

В этот день я не могла остаться обедать у госпожи Н. Н., итак, она взяла с меня слово, что я приеду к ней в воскресенье. «Я пришлю за вами карету, — говорила она, — и вы сделаете мне удовольствие, привезете с собою несколько экземпляров ваших книг. У меня просили их».